Неточные совпадения
Каждая
рота имеет шесть сажен ширины —
не больше и
не меньше; каждый дом
имеет три окна, выдающиеся в палисадник, в котором растут: барская спесь, царские кудри, бураки и татарское мыло.
— О, нет! — как будто с трудом понимая, — сказал Вронский. — Если вам всё равно, то будемте ходить. В вагонах такая духота. Письмо? Нет, благодарю вас; для того чтоб умереть,
не нужно рекомендаций. Нешто к Туркам… — сказал он, улыбнувшись одним
ртом. Глаза продолжали
иметь сердито-страдающее выражение.
—
Вот случай вам со мною, он
не новый;
Москва и Петербург — во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь
рот открыл,
имеет счастье
Во всех княжон вселять участье...
Несколько сконфуженный ее осведомленностью о Дмитрии, Самгин вежливо, но решительно заявил, что
не имеет никаких притязаний к наследству; она взглянула на него с улыбкой, от которой углы
рта ее приподнялись и лицо стало короче.
— Тогда, это… действительно — другое дело! — выговорил Харламов,
не скрывая иронии. — Но, видите ли: мне точно известно, что в 905 году капитан Вельяминов был подпоручиком Псковского полка и командовал
ротой его, которая расстреливала людей у Александровского сквера. Псковский полк
имеет еще одну историческую заслугу пред отечеством: в 831 году он укрощал польских повстанцев…
— По-моему, всякий
имеет право
иметь свои чувства… если по убеждению… с тем, чтоб уж никто его
не укорял за них, — обратился я к Васину. Хоть я проговорил и бойко, но точно
не я, а во
рту точно чужой язык шевелился.
Хиония Алексеевна в эти немногие дни
не только
не имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах дня и ночи. У нее был полон
рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова в ее маленьком домике. Согласитесь, что это была самая трудная и сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
Я бы ничего
не имела возразить, если бы вы покинули Адель для этой грузинки, в ложе которой были с ними обоими; но променять француженку на русскую… воображаю! бесцветные глаза, бесцветные жиденькие волосы, бессмысленное, бесцветное лицо… виновата,
не бесцветное, а, как вы говорите, кровь со сливками, то есть кушанье, которое могут брать в
рот только ваши эскимосы!
Чувствуя себя связанным беспрерывным чиновничьим надзором, он лично вынужден был сдерживать себя, но ничего
не имел против того, когда жена, становясь на молитву, ставила рядом с собой горничную и за каждым словом щипала ее, или когда она приказывала щекотать провинившуюся «девку» до пены у
рта, или гонять на корде, как лошадь, подстегивая сзади арапником.
Если бы я
не сам взял этого погоныша на гнезде, изо
рта собаки, то никогда бы
не поверил, чтобы такая маленькая и узенькая птичка могла нести такое количество яичек и
имела бы возможность их высиживать.
Высокого роста, почти атлетического сложения, с широким, как у Бетховена, лбом, опутанным небрежно-художественно черными с проседью волосами, с большим мясистым
ртом страстного оратора, с ясными, выразительными, умными, насмешливыми глазами, он
имел такую наружность, которая среди тысяч бросается в глаза — наружность покорителя душ и победителя сердец, глубоко-честолюбивого, еще
не пресыщенного жизнью, еще пламенного в любви и никогда
не отступающего перед красивым безрассудством…
А главное — ни в одной
роте не имели понятия о приемах против неожиданных кавалерийских атак, хотя готовились к ним и знали их важность.
— Убери брюхо! Стоишь, как беременная баба! Как ружье держишь? Ты
не дьякон со свечой! Что
рот разинул, Карташов? Каши захотел? Где трыньчик? Фельдфебель, поставить Карташова на час после учения под ружье. Кан-налья! Как шинель скатал, Веденеев? Ни начала, ни конца, ни бытия своего
не имеет. Балбес!
Ходят, братец, слоняются целый день, точно время-то у них на золотники продается, а посмотришь, в результате оказывается, что в таком-то месте часа три прождал, чтоб
иметь счастие поганым образом искривить
рот в улыбку при виде нужного лица, в другом месте два часа простоял, но и этого счастья
не дождался.
В новом замещении этой должности опять вышло неприятное столкновение: губернатор хотел по крайней мере определить на это место кого-нибудь из своих канцелярских чиновников — например, одного из помощников своего правителя, человека, вполне ему верного и преданного; но вице-губернатор объявил, что на это место он
имеет в виду опять нашего старого знакомого, Экзархатова, о котором предварительно были собраны справки,
не предается ли он по-прежнему пьянству, и когда было дознано, что Экзархатов, овдовев, лет семь ничего в
рот не берет, Калинович в собственноручном письме предложил ему место старшего секретаря.
Четвертая
рота, в которой
имел честь служить и учиться Александров, звалась… то есть она называлась… ее прозвание, за малый рост, было грубо по смыслу и оскорбительно для слуха. Ни разу Александров
не назвал его никому постороннему, ни даже сестрам и матери. Четвертую
роту звали… «блохи». Кличка несправедливая: в самом малорослом юнкере было все-таки
не меньше двух аршин с четырьмя вершками.
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе
не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда
не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак
не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза
имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий;
рот, правда, довольно широкий, провалистый, но
не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
В трезвенном состоянии Ерлыкин
имел сильное отвращение от хмельного и
не мог поднести ко
рту рюмки вина без содроганья; но раза четыре в год вдруг получал непреодолимое влеченье ко всему спиртному; пробовали ему
не давать, но он делался самым жалким, несчастным и без умолку говорливым существом, плакал, кланялся в ноги и просил вина; если же и это
не помогало, то приходил в неистовство, в бешенство, даже посягал на свою жизнь.
Величина наплавка должна быть соразмерна с целым устройством удочки, как я уже и сказал, а потому наплавок должен
иметь такую тяжесть, относительно к этому общему устройству удочки, чтобы рыба, трогая и забирая в
рот насадку крючка,
не почувствовала никакого препятствия.
В самом деле, это было забавное зрелище: как скоро бросят калач в воду, то несколько из самых крупных карпий (а иногда и одна) схватят калач и погрузят его в воду; но,
не имея возможности его откусить, скоро выпустят изо
рта свою добычу, которая сейчас всплывет на поверхность воды; за нею немедленно являются и карпии, уже в большем числе, и с большею жадностью и смелостью схватывают калач со всех сторон, таскают, дергают, ныряют с ним, и как скоро он немного размокнет, то разрывают на куски и проглатывают в одну минуту.
Я
имел случай много раз наблюдать его в прозрачных водах: завидя добычу, крупный окунь прямо бросается к ней, сначала быстро, но чем ближе, тем медленнее; приближаясь, разевает
рот и, почти коснувшись губами куска, вдруг останавливается неподвижно и,
не делая движения
ртом, как будто потянет в себя воду: крючок с насадкой исчезает, а окунь продолжает плыть как ни в чем
не бывало, увлекая за собой и лесу, и наплавок, и даже удилище.
Красуля принадлежит к породе форели и вместе с нею водится только в чистых, холодных и быстрых реках, даже в небольших речках или ручьях, и в новых,
не загаженных навозом прудах, на них же устроенных, но только в глубоких и чистых; стан ее длинен, брусковат, но шире щучьего; она очень красива; вся, как и форель, испещрена крупными и мелкими, черными, красными и белыми крапинами; хвост и перья
имеет сизые; нижнюю часть тела — беловато-розового цвета;
рот довольно большой; питается мелкою рыбой, червяками и разными насекомыми, падающими в воду снаружи и в ней живущими.
Скажите, что подумать о человеке, который, при виде хорошенькой женщины, начинает вдруг резонировать, что у нее стан
не таков, как у Венеры Милосской, очертание
рта не так хорошо, как у Венеры Медицейской, взгляд
не имеет того выражения, какое находим мы у рафаэлевских мадонн, и т. д. и т. д.
Огород есть еще на Выборгской стороне: третьего года купец нанимал под капусту; и такой купец трезвый, совсем
не берет хмельного в
рот, и трех сыновей
имеет: двух уж поженил, «а третий, говорит, еще молодой, пусть посидит в лавке, чтобы торговлю было полегче отправлять.
4) Голоса
не токмо
не имеют, но даже
рта разинуть
не смеют.
Таким образом, реальность моих сновидений
не может подлежать сомнению. Если я сам лично и никого
не обокрал, а тем менее лишил жизни, то, во всяком случае,
имею полное основание сказать: я там был, мед-пиво пил, по усам текло… а черт его знает, может быть, и в
рот попало!
И с первого же дня тюрьмы люди и жизнь превратились для него в непостижимо ужасный мир призраков и механических кукол. Почти обезумев от ужаса, он старался представить, что люди
имеют язык и говорят, и
не мог — казались немыми; старался вспомнить их речь, смысл слов, которые они употребляют при сношениях, — и
не мог.
Рты раскрываются, что-то звучит, потом они расходятся, передвигая ноги, и нет ничего.
Если б дворник
имел друзей, ходил куда-нибудь, — можно было бы думать, что он сектант; за последние года появилось много разных сектантов. Но приятелей у Тихона, кроме Серафима-плотника,
не было, он охотно посещал церковь, молился истово, но всегда почему-то некрасиво открыв
рот, точно готовясь закричать. Порою, взглянув в мерцающие глаза дворника, Артамонов хмурился, ему казалось, что в этих жидких глазах затаена угроза, он ощущал желание схватить мужика за ворот, встряхнуть его...
Ей нужно
не только самой питаться, но и доставать пищу лисятам, а потому она в норе почти
не живет: принесет какого-нибудь зверька или птицу, притащит иногда часть падали, [Около норы часто находят кости бараньи, телячьи и даже кости коров и лошадей] которую волочит по земле,
не имея силы нести во
рту, и, отдав детям, снова отправляется на добычу.
— Конечно, Владимир Михайлович, — говорил он мне, — я могу
иметь рассуждения больше, чем дядя Житков, так как Питер оказал на меня свое влияние. В Питере цивилизация, а у них в деревне одно незнание и дикость. Но, однако, как они человек пожилой и, можно сказать, виды видевший и перенесший различные превратности судьбы, то я
не могу на них орать, например. Ему сорок лет, а мне двадцать третий. Хотя я в
роте и ефрейтор.
— С приездом честь
имею поздравить… — закрывая
рот рукой, заговорила своим тихим голосом появившаяся в дверях Галактионовна. — Вот, Фатевна, кошка-то намывала давеча гостей?.. Здравствуйте, Глафира Митревна!.. Как вы из себя-то похорошели… как бы только
не сглазить.
Сам он
имел неинтересную, незаметную наружность; при слабом, нездоровом сложении и при небольшом росте у него были полные, пухлые щеки, точно он надувал их; глаза
не мигали, и взгляд был острый, бородка рыжая, жидкая, и, задумавшись, он всё совал ее в
рот и кусал; и к тому же он часто выпивал, и это было заметно по его лицу и походке.
— Представьте, многие изумляются, — заговорил он с неправильными ударениями, — но вы
не подумайте, товарищ, что я
имею что-либо общее с этим бандитом. О, нет. Горькое совпадение, больше ничего. Я уже подал заявление об утверждении моей новой фамилии — Соцвосский. Это гораздо красивее и
не так опасно. Впрочем, если вам неприятно, — мужчина обидчиво скривил
рот, — я
не навязываюсь. Мы всегда найдем людей. Нас ищут.
И это верно — нехорош был поп на своём месте: лицо курносое, чёрное, словно порохом опалено,
рот широкий, беззубый, борода трёпаная, волосом — жидок, со лба — лысина, руки длинные. Голос
имел хриплый и задыхался, будто
не по силе ношу нёс. Жаден был и всегда сердит, потому — многосемейный, а село бедное, зе́мли у крестьян плохие, промыслов нет никаких.
— По крайней мере, я
имею свой язык и знаю его короче, нежели ваш, и потому говорю им, что думаю. Говорю и всегда окажу, что детский язык,
не тот, что у них во
рту, а тот, которым они говорят
не по-нашему, язык глупый, воровской, непристойный.
Тот
имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький
рот, что больше двух кусочков никак
не может пропустить; другой
имеет рот величиною в арку главного штаба, но, увы! должен довольствоваться каким-нибудь немецким обедом из картофеля.
Тёмные, немного прищуренные глаза Николая улыбались, — старик
не любил эту улыбку. На верхней губе и подбородке парня проросли кустики тёмных волос — это
имело такой вид, будто Николай ел медовый пряник и забыл вытереть
рот.
Одна из них, постарше, тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым
ртом,
имела строгое выражение и на меня едва обратила внимание; другая же, совсем еще молоденькая — ей было семнадцать-восемнадцать лет,
не больше — тоже тонкая и бледная, с большим
ртом и с большими глазами, с удивлением посмотрела на меня, когда я проходил мимо, cказала что-то по-английски и сконфузилась, и мне показалось, что и эти два милых лица мне давно уже знакомы.
— Есть вещи, на которые доктор
имеет уши — но
рта не имеет.
Торговец. Чего? У меня, брат, и своих
ртов много.
Не напасешься! Засим, честь
имею.
Он
не хотел служить в Петербурге затем, что там «выморозки, что-то холодное, ослизлое», бегают целый день, чтоб
иметь счастие искривить
рот в улыбку при виде нужного лица.
О себе Клементий мне рассказал, что года два тому назад барин отпустил его в Питер опять и что, мало того, взял под свой залог его подряд и сдал ему, и что он с этого времени, по милости божией, и пошел опять в гору, и теперь
имеет тысяч до десяти чистого капитала, что блажи теперь у него никакой нет, в деревню съездит каждую зиму, хмельного ничего в
рот не берет, потому что от хмельного мужику все нехорошее и в голову приходит.
Древнеиндийская медицина была в этом отношении пряма и жестоко искренна: она
имела дело только с излечимыми больными, неизлечимый
не имел права лечиться; родственники отводили его на берег Ганга, забивали ему нос и
рот священным илом и бросали в реку…
— Вина разные бывают, ваше превосходительство… Лиссабонского, например, я и в
рот не возьму… Каждый напиток, ваше превосходительство,
имеет, так сказать, свое значение…
— А у нас вот что было, — рассказывал другой офицер. — Восемнадцать наших охотников заняли деревню Бейтадзы, — великолепный наблюдательный пункт, можно сказать, почти ключ к Сандепу. Неподалеку стоит полк; начальник охотничьей команды посылает к командиру, просит прислать две
роты. «
Не могу. Полк в резерве, без разрешения своего начальства
не имею права». Пришли японцы, прогнали охотников и заняли деревню. Чтоб отбить ее обратно, пришлось уложить три батальона…
— Гу-ба-рев?!
Не сынок ли ваш в пятой
роте Галицкого полка изволит служить? Знак за отличную стрельбу
имеет?
— Наша-то? Да разве наша в этих делах что-нибудь смыслит? Ребенок ведь сущий, хотя и восемнадцатый год, пора, когда наши матери по трое детей
имели, глядит ему в
рот, что он скажет, и сама сейчас словами засыплет, а чтобы на нежные взгляды его внимание обратить или улыбочкой ответить… с нее это и
не спрашивай… — с оттенком горечи заметила Дарья Алексеевна.
— Р…аз! Два! Три!… — сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники
имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно,
не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника.
Рот его, как и всегда,
имел на себе подобие улыбки.
—
Не таковский мой, чтобы жалиться… Да еще перед самым смотром катавасию заводить. Что ж срамоту на шест вывешивать. Шестая наша
рота как орешек, ужели мы же ее под каблук… Честь
не десять целковых стоит, а ежели бы на кого мой солдатик подозрение и
имел, уши бы себе заткнул,
рот завязал. Я от вас со своим огорчением в сторонку деликатно ушел, а вы меня сами нашли да распатронили…
Народ молчал и только всё теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте,
не иметь силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного, непонятного и страшного, становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие всё то, чтò происходило пред ними, все с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми
ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.